Альберт ЧУДИНОВСКИХ, 11 июля 2012

Жил-был художник один. Да не жил-был, а сейчас здравствует. Здравствует и творит. А недавно с помощью нашего медиа-холдинга «Уральский рабочий» издал книжку «Юмор — салют!» с подзаголовком «Евладушки — стих-рис-некдоты».

Пётр ЕВЛАДОВ. Целая эпоха «Вечёрки», отмечающей нынче 55-летие. И больше половины этих юбилейных годков он был штатным сотрудником. Как сам написал в книжке: «…создавал и публиковал графику всех жанров. Всего рисунков тысяч 30, как минимум!..»

Сколько знал Петра, Петруччио, как мы его звали, не предполагал, что у него такая богатая житейская судьба. И вот, придя как-то к нему вечерком, он мне поведал столько, что набралось бы, пожалуй, на целую книгу. Но ограничусь самым интересным из его рассказа.

Рыж Петрович

Не квартира — целый музей. Чего только тут не увидишь: картины, рисунки, фотографии знаменитостей и близкой родни, и даже коллекция бутылок из-под вина, которых, как сказал хозяин, вместе с теми, что на даче, почти 1 000 штук. И хранит всё это вместе с хозяином Рыж Петрович, большой кот, который, пока мы беседовали, спокойно посапывал вверху в специально приспособленной для него корзине.

— С котом дружим уже 15 лет, с тех пор, как не стало жены. Он у меня за брата, за сына, в общем, член семьи. Без него было бы очень одиноко и тоскливо. А так словно разговариваю всё время с ним. И он, хоть молчит, но всё понимает.

Об отце

— Родился я 1 ноября 23-го года в Челябинске, но вся жизнь связана со Свердловском — Екатеринбургом. Отец, Владимир Петрович, инженер путей сообщения. Мне года не было, а родители всюду брали с собой: переезды, экспедиции, интересные встречи. Отец — уникальный человек. Да вон на снимке — Пётр показывает фотографию, висящую на стене. На ней человек в шубе с закрытым верхом. Видно, что лютый мороз, метёт метель. Рядом сани с оленьей упряжкой.

«Это Владимир Петрович на Ямале. Знаешь, тогда, в 30-х, Ямал входил в Уральскую область. Так вот, он задался целью не только изучить этот непочатый край и нанести на карту все его достопримечательности, но и составить для ненцев словари. Они действительно были первыми, эти словари для тамошнего народа. А потом, тоже первая — карта Ямала появилась в журнале «Советская Арктика».

Слушаю Петра, внимаю, а он продолжает: «Ещё хочу про отца. Он ведь не только был инженер-путеец, исследователь Севера, а занимался геодезией, аэрофотосъёмкой. Знаешь ведь, как капитулировала осенью 45-го японская Квантунская армия на Дальнем Востоке? В разгром её внёс вклад и отец. Накануне тех событий он сделал с товарищами аэрофотосъёмку позиций японцев, и карта легла на стол военного начальства. Противник думал, что их позиции неприступны, а когда советские солдаты стали наступать прямо на них, у японцев зенки, как говорится, повылезли: «Как, откуда они всё знают?» Наши атаки были молниеносны, противника разбили за несколько дней.

— Петро, давай всё-таки о себе, о твоих увлечениях.

Ворошиловский стрелок

— Да много было чего интересного. Учился в известной в городе 13-й школе ОКТЯБРЬСКОГО РАЙОНА. Когда был в 3-м классе, отец брал на охоту, стреляли по уткам. Помню, ружьё было 20-го калибра. Отдача — ого-го! А мне ведь только 10 лет. А в 5 классе (охота помогла) мне дали значок «Юный ворошиловский стрелок».

Беседовали мы 22 июня, в памятный для всех день. И Пётр вспомнил: «21 июня 1941-го у нас был выпускной в школе. А на следующий день, как узнал, что началась война, сразу побежал в военкомат. Мне шёл 18-й год. Думал, пойду сразу на фронт. В военкомате посмотрели документы… Ты что, парень, нас обманываешь, да ты же совсем не годен, не только к строевой!.. Оказывается, были записи о моих болячках. Когда-то прыгал на Уктусе на лыжах с трамплина, упал на спину, отбил почки. А ещё обнаружили врождённый порок сердца. Так и не пришлось повоевать. Зато пошёл на завод. Это был 46-й оборонный, эвакуированный из Подмосковья, ныне УОМЗ.

Перебиваю Петра: «А ведь я тоже там трудился во время войны. Вот те на! Оказывается, на одном заводе тогда работали учениками токаря. Тоже какой-то вклад в Победу, гордились».

— Из-за сердца у меня стали отекать ноги, ведь много часов стоял у станка, — продолжает Пётр Владимирович. — И перевели на сидячую работу, слесаря-лекальщика. А потом удивительно, как-то улетучились болезни. Видимо, время действительно лечит.

— Ну а после войны?

Свердловский Голливуд

— Да было всего помаленьку. Школа киноактёра, была такая в Свердловске. Там встретился с будущим многолетним фотокором «Вечёрки» Игорем ПАШКЕВИЧЕМ, царство ему небесное, недавно ушёл от нас. Помню, пели с ним дуэтом знаменитую «По Берлинской мостовой». Верховодил нами в школе Александр МАЧЕРЕТ, известный кинорежиссёр, милейший человек. Наша школа была филиалом ВГИКа в Москве, но все её звали «Свердловской Голливуд». Ассистировал Мачерету потом известнейший режиссёр Свердловской киностудии Ярополк ЛАПШИН. Учились там Николай БАДЬЕВ, Нина УТИНА (ещё не ЭНГЕЛЬС), будущие народные артисты нашей Музкомедии. Но мне актёром стать не довелось. Я увлекался тогда МАЯКОВСКИМ, писал стихи, да и рисовал тоже.

Как попал в «Вечёрку»

— Начинал как художник в 1949 году в молодёжной газете «На смену!». В мае 51-го пришлось посидеть в тюрьме… Да, да. Знаешь, Сталин ещё был жив, тогда по ложному доносу и забрали, не очень разбираясь в истине. А в «Вечёрку» пригласил тогдашний ответственный секретарь Игорь ТАРАБУКИН.

— Игорек, как же, хороший был газетчик, не только поэт, правду-матку резал прямо в глаза, — это я уже от себя добавляю.

— Ещё учась на киноактёра, не бросал работу художника, — говорит Пётр Владимирович. — Надо было кормить троих детей (Сергей и Андрей живы, а дочь Ольга умерла год назад). Ну а в «Вечёрке», ты же знаешь, дел было невпроворот. Рисованные заголовки, шаржи, литературные страницы (были у нас и такие), фельетоны, очерки оформлял, да и стихи печатали. Как-то в командировке встречался с Борисом ЕФИМОВЫМ (более 100 лет жил патриарх художников). Показал ему свои опусы, похвалил старик. В «Крокодиле» видел, как работают Кукрыниксы (КУПРИЯНОВ, КРЫЛОВ, Николай СОКОЛОВ) — аббревиатура оттуда. Вот это была настоящая школа, дала мне многое.

— Петро, а я вспоминаю ваши словесные дуэли тоже с сотрудником «Вечёрки» поэтом Яшей АНДРЕЕВЫМ. Здорово ведь было?! Да ещё иногда на редакционных капустниках брали в руки шпаги, ну не настоящие, а всё же. И поэтическая дуэль шла под всеобщий хохот. В общем, несмотря на нелёгкую в целом жизнь, с юмором у тебя в порядке.

— Ну а как без него, Альберт? У тебя тоже в спорте бывает юмор: кто ожидал, что наши футболисты так смешно проиграют на Евро?

На этом и расстаёмся. Через год нашему Петру Владимировичу стукнет 90. А он совсем молодой, помнит всё до мелочей. Окружён заботой внуков и правнуков, которых у него — дай бог вспомнить — целых 13.

Трио-жанр в одной книге Елена РЕДИКУЛЬЦЕВА, 23 июня 2012